1. Функции как источники мотивации (активации, энергии)
2. Межфункциональные мотивационно-информационные связи
    +БЛ–ЧС
    –БЛ+ЧИ
    –БЭ+ЧС
    +БЭ–ЧИ
    +ЧЛ–БС
    –ЧЭ+БС
    –ЧЛ+БИ
    +ЧЭ–БИ
3. Блоки и культурное перепрограммирование мотивации
4. Количественный баланс мощности блоков и функций
5. Блоки и постоянство соционического типа. Базис Цыпина
6. Заключение

В соционике межфункциональные связи находятся в поле зрения теории еще с самого ее зарождения (с первых схематических описаний информационного метаболизма), но, как ни странно, пока еще не подвергались детальному описанию и анализу. Связи как бы просто соединяют функции – и все. Качества же ТИМа почти целиком приписываются свойствам самих функций (размерность, менталность/виталность и пр.). И это – несмотря на все претензии соционики на системность, подразумевающую как раз объяснение свойств целого через взаимодействие его частей, то есть, через свойства системных связей, а не элементов (в нашем случае – функций).

Подлинно системный подход в этой ситуации требует рассмотрения межфункциональных связей, как особых первоэлементов соционических моделей, отличных от соединяемых функций. С позиции этой парадигмы, к примеру, пару сильных функций вполне может соединять слабая связь – либо наоборот. Однако отделить свойства функций от свойств связей было попросту невозможно, пока описания самих функций оставались расплывчатыми, да и в представлениях разных авторов они существенно отличаются друг от друга.

К решению этой проблемы нас привел анализ соционических функций с позиции этологии и эволюционной психологии [12]. Выяснилось, что в основе каждой из функций лежат стратегии и механизмы, эволюционно связанные с решением конкретных социоадаптационных задач, более-менее общих для всех высших животных; эти стратегии и механизмы составляют этологический базис функций. Более того, выяснилось, что у человека рацио- и иррациональные функции связаны друг с другом гораздо сильнее, чем у животных; это и дает ему возможность использовать рациональные функций для решения "исконно" (по этологическому базису) иррациональных задач, и наоборот. Стало понятно, что межфункциональные связи являются важнейшими параметрами (факторами) личности, относительно независимыми от собственно соединяемых функций. На соционические признаки и вообще на поведение человека влияют и первые, и вторые, – но по-своему. Возникла не просто задача, а необходимость описания признаковых проявлений межфункциональных связей (блоков).

Деликатность задачи состояла еще в том, что в расплывчатость описаний соционических функций очень большой вклад вносят... сами блоковые связи. Так, в описаниях логики можно найти массу элементов базиса сенсорики либо интуиции – и наоборот. Блоковые проявления имплицитно "вшиты" в описаниях функций; для того чтобы отделить их от проявлений "чистых" функций, сначала надо было четко определиться с границами последних, что и было сделано в [12] с позиции этологии. Только это и позволило нам решить поставленную задачу с приемлемой точностью.

На наш взгляд, соционические функции нужно рассматривать двояко: как процессоры, обрабатвающие информацию, и как источники побуждений (или психической энергии, или мотивации – будем считать эти понятия синонимами). Истоки этой двойственности – на уровне нейрофизиологии. Информация обрабатывается, в основном, в коре головного мозга, тогда как базовые мотивации формируются подкорковыми структурами, активирующими нужные участки коры (по И.П. Павлову, "подкорка заряжает кору"). Притом базовой для функции является как раз мотивационная составляющая: ведь в ней "вшиты" адаптационные цели этологического базиса, для решения которых и приходится делить информацию на аспекты. Более того, без активации со стороны подкорки кора вообще не может нормально обрабатвать информацию [4]. Скорее всего, относительная активированность функциональных зон коры лежит в основе параметра размерности (по А. Букалову [2]): многомерные функции активированы сильно и могут обрабатывать сразу множество паттернов информации, маломерные – наоборот, недоактивированы и в реальном времени "высвечивают" лишь небольшое число паттернов опыта, несмотря на общее количество последних. К проблеме размерности функций мы вернемся позже.

Среди всех функций эволюционно древнейшая – сенсорика. На нее изначально завязана вся регуляция вегетативных процессов организма (), в т.ч. формирование и оценка пищевых потребностей (голод, жажда и проч.), а также задачи экспансии во внешний мир, активного воздействия на внешние объекты (), хотя бы потому что последние являются ресурсами для выживания особи.

Далее, можно разделить каждую функцию на два полюса, приписав им знаки согласно сложившейся в соционике традиции, т.е. по признаку "детальность, специфичность / широта, общность" действий и значений (+/–) [17, 13]. Полюса +– образуют кроссфункцию позитивной сенсорики (в смысле одноименного признака Рейнина), –+ – кроссфункцию негативной сенсорики. Тщательное сопоставление с данными нейрофизиологии [12] показало, что эти кроссфункции связаны с работой двух разных подкорковых структур. По итогам анализа биологические мотивации распределились по полюсам сенсорики следующим образом:

• +: специфические двигательные акты, стремление к спонтанной (в т.ч. игровой) активности, к поиску и захвату новых объектов (а также манипуляции ими);
• –: общая мобилизация сил в рамках "стратегии борьбы или бегства", в частности – в агрессивной стычке (и, вообще, во всех случаях угрозы жизни), а также, скорее всего, в половом поведении;
• +: стремление к удовлетворению конкретных биологических потребностей организма (голод, жажда, условия проживания – температура, влажность, устранение раздражающих физических воздействий и проч.);
• –: предельно общие механизмы подкрепления (вознаграждения) успешных форм активности (они нужны для упрочения успешных паттернов действия), а также неудовлетворенности в случае неуспешных действий.

Рациональные функции, согласно тому же анализу, изначально связаны с социальным поведением и социальными сигналами. Разделение логика/этика проходит по линии участия лимбической системы мозга: она формирует эмоциональную мотивацию и этические оценки. Второе разделение – экстра- и интрорациональной мотивации – проходит по линии возбудительных/тормозных сигналов. Экстрарациональная стратегия – это активность, воздействие на партнера/конкурента постоянными сигналами, принуждение его к реакции (скажем, к отступлению либо следованию). Интрорациональная стратегия – противодействие чужому воздействию, упорядочивание (= дисциплинирование) активности – как своей, так и чужой. Наконец, разделение рациональных функций на полюса по знакам дает дихотомию позитивные/негативные функции: согласно теории признаков Рейнина, позитивными являются +, –, +, –, негативными – +, –, +, – (см. [16]). Поскольку вокруг этой дихотомии в соционике накопилось существенное недопонимание и разночтения, остановимся на нее поподробнее.

Наш анализ [12, 13] показал, что позитивизм/негативизм рациональных соционический функций очень близок к фундаментальному, давно отмеченному этологами признаку направленности социального действия: на сближение (конвергенцию) или, наоборот, на расхождение (дивергенцию) состояний общающихся индивидов. (Для иррациональных функций позитивизм/негативизм определяется по-другому, см. выше.) Эти два типа коммуникации отличаются своим социоадаптационным назначением. "Позитивная" коммуникация лучше всего подходит для трансляции состояния одной особи другим – для установления общих отношений внутри группы, для согласования мотивации особей (в т.ч. для сплочения группы) и для выработки общих действий. "Негативная" коммуникация лучше подходит для выделения сигнализирующей особи среди прочих, для обозначения особости, возможно, даже уникальности положения одного члена группы по отношению к другим. Итого:

• +, + – "негативная" экстравертная рациональность: стремление к обозначиванию себя, возможно, с выделением себя из группы при помощи сигнальных действий-демонстраций (у человека здесь входит также трудовая деятельность) и эмоциональной экспрессии;
• –, – – "позитивная" экстравертная рациональность: стремление передать свое эмоциональное состояние окружающим, а также вовлечь их (при помощи логических сигналов) в свои действия и в выгодные для себя планы;
• –, – – "негативная" интровертная рациональность: стремление к выделяющим, обособляющим (вплоть до подчеркивания уникальности позиции индивида) статусам, ограничениям, логическим правилам; применение противопоставляющих этических оценок;
• +, + – "позитивная" интровертная рациональность: поддерживание общевалидных для группы правил поведения, логических оценок (в т.ч. отстаивание своих прав перед судом); поддерживание общих для группы этических оценок и ограничений.

Как видно, толкование позитивизма/негативизма в плане этологии не имеет ничего общего со знаком эмоций в обыденном смысле – "позитивной" может быть и радость, и грусть, и даже злость, вообще любая "заразительная" эмоция. "Негативные" же эмоции, наоборот, в этом смысле "антизаразительны", поскольку толкают партнера по коммуникации к другому, обычно – противоположному состоянию (примеры: видя демонстрацию страха, противник демонстрирует превосходство – и наоборот; демонстрация гордости в ответе порождает зависть, и т.п.). Все-таки конвергентные эмоции часто позитивны в обоих смыслах, ведь их цель – создание эмоционально-мотивационной общности – достигается гораздо эффективнее позитивными сигналами. Аналогично, для цели дивергентных эмоций – создание и подчеркивание неравенства позиций – негативные сигналы подходят лучше. Так что направленность и знак эмоции в тенденции совпадают. Похожим образом обстоят дела с полюсами . Если взять надстройку этой функции в части трудовой и экономической деятельности, + охватывает сложные деятельности, требующие высокой квалификации, – – простой неквалифицированный труд, что по сути совпадает с дихотомией конкретный/абстрактный труд по Марксу [12]. Здесь может показаться, что + "позитивна" из-за стремления к высшему качеству и квалификации. Однако если копнуть глубже, качество работы – фактор конкуренции и, в целом, такая же "выделяющая" демонстрация: "Смотрите, я могу делать так, а вы – нет!". Специалист таким образом обозначивает свое выделенное социальное место, уникальную нишу в разделении труда; социальное действие сугубо "отталкивающее", хотя его результат воспринимается скорее позитивно.

Перейдем, наконец, к интуитивной мотивации. Последняя является как бы позднейшим (что значит – высшим) достижением эволюции. Подобно тому как рациональные функции (регулирующие сигнальное поведение и социальные нормы) возникли в качестве альтернативы "прямых действий" особей (в особенности – агрессии), то есть сенсорики, интуиция возникла в качестве альтернативы уже самих рациональных функций. Ее социобиологическое назначение – составление сложных моделей социальных ситуаций в зависимости от получаемых сигналов, а также поиск неочевидных стратегий поведения в рамках этих моделей. Экстравертно-интуитивная мотивация – это стремление к реализации действий, диктуемых мысленными моделями (а не реальными сигналами в данной ситуации); интровертно-интуитивная – стремление к углублению рефлексии, к развитию моделей-ассоциаций с учетом новых и новых данных. Позитивный и негативный полюса интуиции отражают, с одной стороны, спонтанную реализацию модельных возможностей, с другой – противодействие ожидаемым угрозам, что близко к толкованию той же дихотомии для сенсорики (см. выше):

• +– – "позитивная" интуиция: спонтанный поиск новых моделей- ассоциаций (в т.ч. – неявных возможностей для действия и их реального применения), стремление "блеснуть умом";
• +– – "негативная" интуиция: выявление возможных будущих угроз (с учетом прошлого), активно-оборонительное применение неявных возможностей.

Стоит особо отметить, что мы описываем мотивацию с помощью дихотомий экстра-/интроверсия (цвет) и позитивизм/негативизм (знак). Для сравнения, при определении и описании информационных аспектов уместнее оказались признаки статика/динамика и квестимность/деклатимность [12, 13].

Что еще можно сказать о проявлениях функциональной мотивации, как фактора, влияющего на поведение людей и на соционические признаки в частности?

1. Поскольку базис функций привязан к конкретным адаптационным задачам (экспансия, сигнализирование и проч.), сила мотивации (читай: уровень активации психики со стороны соответствующих центров мозга) может меняться – и меняется – в очень широких пределах в зависимости от вызовов среды. Доминанта мотивации переключается с функции на функцию; так, спонтанная активность + может смениться статичным подчеркиванием своих прав +, потом – эмоциональным нажимом , рефлексией по поводу ожидаемых реакций общества на содеянное и т.д., вне зависимости от ТИМа человека. Разумеется, одни состояния могут быть предпочтительнее и проявляться ярче других, что является важной характеристикой личности. Долговременный баланс активности разных функций может быть более-менее постоянным, несмотря на значительные ситуативные "маневры мотивацией". В этом смысле мотивационная доминанта с соционической точки зрения весьма близка к введенному В. Гуленко понятию функционального состояния (ФС) [5, 7].

2. В средне- и долгосрочном балансе мотивации нет жестких оппозиций: ни логика/этика, ни сенсорика/интуиция, ни по цвету и знакам функций. Если, скажем, у испытуемого обнаружена сильная сенсорная мотивация, интуитивная мотивация не обязательно будет слабой. Разумеется, какая-нибудь из мотивациoнных функций все-таки будет превалировать (к примеру, +), но в профиле активности вслед за ней вполне может следовать как , так и . (Но притом "логические" и "этические" ФС будут разделены во времени.) В этом плане мотивация напоминает психические функции из психе-йоги А.Афанасьева, где тоже нет обязательных оппозиций, скажем, Логики с Эмоцией.

В принципе, можно поискать способ привязки соционических функций в мотивационном плане с ПЙ-функциями, тем более что последние по определению отражают как раз мотивацию. В таком случае ПЙ-Воля наиболее похожа отнюдь не на соционическую (как обычно считают), а на рациональность по В. Таланову [15], в свою очередь весьма приближенную к рациональности в этологическом смысле [12]. ПЙ-Логике соответствует, как ни странно, соционическая интуиция (или по крайней мере если она в блоке с логикой). ПЙ-Эмоция, скорее всего, отражает мощность лимбической системы мозга и в этом смысле близка к соционической этике; ПЙ-Физика же по сути совпадает с этологическим базисом сенсорики ( вместе с ). Все-таки оговоримся, что данная привязка пока является лишь гипотетической.

3. Профиль мотивационной мощности функций нельзя привязать однозначно к модели А. Единственное, что можно сказать, – это то, что мотивация базовой для ТИМа функции должна работать хотя бы в среднюю силу (но не обязательно быть сильнейшей). Мотивация же прочих функций модели, даже в блоке Эго (творческая), может быть какой угодно. К примеру, собственно логическая мотивация у ИЛИ разных подтипов варьируется от очень сильной (и тогда говорят о ИЛИ логического подтипа) до близкой к нулю (если подтипно усилена другая, "слабая" по модели функция). В следующих разделах будет четко показано, что сила собственно функций имеет отношение в первую очередь к подтипу, тогда как ТИМ определяется факторами связи функций.

4. В принципе, для определения мотивационного профиля функций можно применять тесты-опросники, но надо иметь в виду, что мотивация осознается далеко не всегда и не полностью, тем более если речь идет о ее привязке к базису этологии. Однако функциональные состояния и соответствующие им мотивационные доминанты легко определяются по невербальным признакам, в частности, по проявлениям сигналов из этологического базиса:

• движения, в т.ч. жесты разного рода – демонстративно-сложные + и указывающие –;
• статические позы ;
• эмоции – простые – и сложные, "играющие" во времени + (вторые – главным образом в речи и во взгляде);
• статические выражения эмоциональных отношений ;
• спонтанно-беспорядочная двигательная активность +, а также быстрая мобилизация сил –, и т.д.

Более подробные описания сигналов этологического базиса можно найти в [12, 13]. Вдобавок можно опираться на давно существующие в соционике описания невербальных признаков экстра-/интроверсии и рацио-/иррациональности (функциональные состояния по Гуленко – [5, 7], темпераментные группы по Миронову и Кочубеевой – [9, 11]).

После детального определения этологического базиса функций обнаружился следующий факт: межфункциональные связи у человека развиты гораздо сильнее, чем у животных. Сравнение работы функций человека с "нулевым приближением" животного поведения позволило нам отделить проявления блоковых связей от проявлений собственно соционических функций [12]:

• у человека рациональная система берет на себя некоторые объектные, т.е. не связанные напрямую с социально-сигнальным обменом задачи;
• объекты (вещи) исходно несоциальной природы превращаются в социальные сигналы и в носители общественных отношений, тем самым беря на себя "рациональные" задачи;
• сильно стимулирующие обращения рацио- и иррациональных функций друг к другу активируют психику и поддерживают ее мыследеятельность даже в отсутствии внешних раздражителей.

Ниже будет показано, что последнее и есть тот самый "информационный метаболизм", с моделированием которого началось развитие соционики.

Блоки обеспечивают взаимодействие функций как в информационном, так и в мотивационном плане. Базисные формы информационного взаимодействия в логических блоках были приведены в [13]. Здесь мы сосредоточимся в основном на мотивационное взаимодействие функций. С целью выяснения и лучшего понимания блоковых эффектов проведем детальный анализ статического сенсорно-логического блока –+. (Для прочих блоков приведем более общую картину, опуская часть деталей анализа.)

Другое важное проявление сенсорно-логического блока у человека – описанная в [12, §.13] социализация вещей: мертвым объектам приписываются социальные нормы и значения. (Для сравнения, у прочих высших животных социальные нормы охвачивают лишь поведение самих особей, но никак не касаются посторонних объектов, за исключением разве что помеченной территории.) В принципе эта связь – информационной, а не мотивационной природы, но она расширяет поле применения рациональной (по этологическому базису – социальной) мотивации. "Дисциплинированию" и "принуждению к порядку" уже подлежат не только люди, но и социализированные вещи, на которые наложены нормы по внешнему виду (форма, цвет, наличие специфических обязательных деталей и отсутствие запрещенных таких, и т.д.); вещи- "нарушители" подлежат "исправлению" – активирует . С другой стороны, вещи тоже могут "держать в узде" и дисциплинировать человека, воздействуя ему в качестве сигналов – скажем, сигналов собственности или статуса.

Из сказанного можно сделать вывод, что если побуждение к социальному действию можно приписать отдельно взятой функции (на данном примере + либо –), то социально признанные и приемлемые формы действия (или, словами классика социологии М. Вебера, социальные отношения) определяются как правило, не по функции, а по блоку. Притом информационные модели могут охватывать весь кроссблок +– <––> +– [13], тогда как индукция мотивации ограничена функциями одной и той же статики/динамики (см. схему). Так, нормы включают в себе условия по отношению к форме объектов, их структуре и т.д., а также – возможные меры наказания в случае несоблюдения норм, сферы ответственности разных людей за разные объекты, разделение полномочий и прав (в т.ч. важнейшее для социологии и экономики право собственности) и проч.

Схема 1. Взаимодействие кроссфункций: двусторонний обмен информацией (широкая стрелка) и односторонная индукция мотивации (сплошная стрелка).

В работе мотивационного блока можно выделить базовую (мотивирующую) и подчиненную функции. Действие последней "окрашивается" базовой мотивацией, что для соционики не новость (так, тест М. и Д. Лытовых [10] однозначно выявил существенные отличия творческой функции от одноименной програмной). Пожалуй, самое важное здесь в том, что информационная загрузка подчиненной функции включает мотивацию базовой. Если означить индукцию мотивации стрелкой: + ==> –, на базовую + воздействует обратная информационная связь + <–– –. Отметим, что нет оснований считать мотивационные связи симметричными: на нашем примере возможна сильная связь ==> наряду со слабой ––> . Далее по тексту будем считать "зеркальные" мотивационные связи независимыми, хотя это в строгом смысле не доказано.

Кроме того, существуют аргументы в пользу независимости друг от друга информационных и мотивационных связей внутри одной и той же пары функций. Эти аргументы, по большей части, нейрофизиологического характера. Информационный блок может реализоваться прямыми связями функциональных зон коры (такие связы есть, в т.ч. между передними и височно-затылочными отделами, где локализованы рацио- и иррациональные функции, см. [13]). Центры же мотивации и активации коры находятся в подкорке; потому и мотивационный перенос должен осуществляться связями коры с подкорковыми центрами [4], см. сх.2. Но с другой стороны, даже если мощность этих связей задается разными, независимыми факторами (скажем, разные регуляторные участки генома), в ходе онтогенеза связи могут согласоваться друг с другом (в силу правила Хебба для эволюции нейронных сетей). Короче, вопрос согласованности информационных и мотивационных связей пока не может считаться решенным.

Схема 2. Односторонная индукция мотивации/активации через подкорковые структуры (сплошная стрелка).

Как должен проявлять себя на практике – если приведенные рассуждения верны – фактор силы/слабости блока –+? Сильная мотивационная связь – это сильная активация одной из функций со стороны другой; вторая очень часто (или даже почти всегда) сваливает "свои" задачи на первую. Базовая в сильном блоке + ––> – включается и, шире, регулируется со стороны : в активности людей и "неправильном" виде вещей она видит угрозы порядку и отвечает дисциплинарными мерами. Слабо связанная с сенсорикой менее склонна к дисциплинарным действиям (не задействует в своих целях): заметив непорядок, человек может не сделать вообще ничего для его устранения, может не воспользоваться своими правами (либо не выполнить обязанности). Если же дело дойдет до дисциплинарных действий, они зачастую неадекватны (превышение полномочий либо неправильное их применение, в т.ч. действия "против системы"). В сильном блоке ––> базовая тяготеет к "наездам" на конкурентов в случае их промахов по (скажем, действия, несовместимые со статусом либо нарушающие нормы), притом промахи (конкурентов, партнеров, да и самого себя) оцениваются достаточно адекватно, "наезды" тяготеют к законным и, если возможно, организованным формам, силы противостоящей стороны оцениваются адекватно. При слабой же связи, наоборот, часто реагирует не на проколы по , а "по настроению", мало уповает на правовые "закорючки", не учитывает в должной мере ни законность форм действия, ни силы противника, ни возможность организованного действия, в пределе – действует грубой силой.

На работу мотивационного блока также влияет мощность информационных связей: чем она выше, тем легче "перетекают" друг в друга значения по двум функциям. Для блока +– это обуславливает, скажем, аккуратность в плане "вещевого" порядка, изобретательность в толковании норм и прав по ситуации, а также в оценке адекватности возможных действий по – с учетом значения "проколов" по +. Слабая информационная связь может испортить адекватность действий даже в случае сильного мотивационного переноса. Кроме того, из-за легкости "перетекания" значений в сильном информационном блоке его функции переплетаются друг с другом, их задачи смешиваются в сознании, иногда даже до неотличимости. По нашему мнению, именно этот эффект смешения ведет к неудачи большинства попыток уточнения и переопределения функций "с высоким разрешением". Так, информацию о социальной иерархии порой относят к аспекту , информацию о свойствах объектов – к (скорее всего, из-за социализации объектов и "навешанных" на них социальных норм, но также – из-за роли в морфологическом анализе объектов, см. [13]). Однако этологический анализ в приближении "нулевых блоков" ставит все на свои места: иерархия – в +, свойства же объектов – в сенсорику.

Наконец, поставим вопрос: почему в мотивационный блок входят полюса +–, а не –+? Анализ показывает, что причина тому – этологическая целесообразность: угрозе "наезда" можно противодействовать сигнализацией иерархического ранга, и наоборот, неправильная либо слабая сигнализация может включить программу атаки конкурента. В обратном случае, "позитивная" спонтанная активность + мотивировала бы предельно общий тормозной сигнал "нельзя" –, что не целесообразно и вообще неуместно, т.к. потенциально полезные действия, никаким образом не связанные с агрессией в узком смысле и не угрожающие социальному порядку, тормозились бы дисциплинарным социальным инстинктом. С другой стороны, + тоже смотрится неуместно против сигнального торможения –, связанного, главным образом, не с рангом, а с передачей сигналов-знаков [12, 13].

Однако полюс – входит в

Интуитивно-логический статический блок +–. Какие задачи он решает? В [12] мы определили этологическое назначение функции +: работа с неявными смыслами и значениями сигналов (в т.ч., с языковыми знаками). Мотивационный базис функции – спонтанный поиск ассоциаций-знаков во внешнем потоке сигналов и спонтанное же применение паттернов действия, подсказанных этими ассоциациями ("интуиция возможностей" в узком смысле). Базисная задача мотивационного блока – ––> +, это поддержание дисциплины знаково-символьной коммуникации. В самом узком смысле это грамматика естественных языков, в расширенном – все проверки правильности и истинности высказываний (в т.ч. классическая логика), математических конструкций, научных теорий и т.д. Императив базовой для блока – следование принципам, как ограничение активности, в т.ч. знаково-символьной активности . Функция обратного блока + ––> – – поиск новых значений, ассоциаций и возможностей действия/высказывания с учетом заданной системы правил и категорий. В самом узком смысле здесь опять функции естественного языка (игры со смыслом, модификации знаков и пр.), но тот же блок может работать на развитие научных теорий, на ввод новых аксиом и постулатов с выводом следствий, и проч.

В чем конкретно выражается перенос мотивации по блоковой связи? Сильнее всего, как и в рассмотреном выше сенсорно-логическом блоке, меняется характер работы подчиненной функции. Задачи, возникающие перед ней, запускают базовую функцию, последняя их переформулирует и решает уже исходя из своего собственного императива. Для блока ––> : получив задачу на (скажем, расшифровать смысл формулы или ассоциации), базовая выделяет элементарные признаки, категории, условия, соотношения и, следовательно, правила, которые должны выполняться. (Если же не выполняются, смысл/ассоциация выбракуется.) Притом обмен информацией идет по всему кроссблоку +– / –+. Задачи, требующие составление принципиально новой -модели либо ее объяснение, решаются комбинированием существующих элементов-признаков и категорий. Лучший пример – соционические работы В.В. Гуленко (ЛИИ).

В обратном направлении ––> перенос выглядит так: задачи на – проверки истинности, классификация по признакам и проч. – спонтанно провоцируют создание новых сущностей-моделей. Особо важный случай – создание моделей, обходящих заданные ограничения, то есть решение изобретательских задач. Другой, не менее важный класс – задачи на объяснение ограничений и системных связей. По сути это конструирование новых -единиц (сущностей, абстрактных объектов) на материале сопряженной с интуицией логики. Знакомый всем соционикам пример – модель А, сконструированная на основе базиса Юнга в поиске объяснения интертипных отношений.

Как проявляет себя возможная слабость данного блока? В направлении ––> : интуиция не включается в задачах на классификацию, на проверку истинности и т.п. Кроме того, , даже если она мотивационно сильна, не может опереться в достаточной мере на правила/ограничения ; вместо нацеливания на изобретательские задачи в рамках логики, она входит в режим свободных спонтанных ассоциаций. В направлении ––> при слабой связи не включается в решении интуитивных задач, не отвечает адекватной проверкой смыслов "на вшивость" в рамках заданной системы правил, либо пропуская явный бред, либо, наоборот, цепляясь за догматически установленные толкования смыслов, запрещая "на всякий случай" вполне правомерные и полезные решения (непрошибаемым аргументом "Это не так!"). Слабость информационной кроссблоковой связи может вылиться в неадекватном распознавании сложных знаков и их нетривиальных комбинаций; в невозможности учета вроде бы мелких, но очень существенных логических деталей, в корне меняющих смысл ситуации; в "урезанном" и, опять-таки, неадекватном переводе логических сигналов в интуитивные модели и наоборот; в невозможности распознать одну и ту же системную структуру ("сущности") в измененной формулировке, и т.д.

Иногда встречаются ситуации, в которых можно воспользоваться двумя разными блоками, и предпочтения человека выдают их относительную мощность. Так, в научном споре можно уповать не только на логические и фактические детали, но и на положение в служебной иерархии ("админресурс"), на мнение вышестоящих ("Академики X, Y, Z против!", даже если те никогда не касались обсуждаемого вопроса), замещая -аргументы . И наоборот, в иерархической организации инструкцию начальника можно оспорить, аргументируясь ее "нелогичностью" в самом что ни есть интуитивном смысле: "истинная суть вещей" истолкована не так, надо совсем по-другому ("Платон, ты мне начальник, но истина дороже!"). Нетрудно догадаться, что замещение первого типа более характерно для сенсорных логиков, второго типа – для интуитивных логиков.

Сенсорно-этический статический блок +–. Его этологическая роль – использование энергии и форм спонтанной активности в целях налаживания отношений (+ ––> –) либо, наоборот, ограничение этой самой спонтанности с учетом существующих отношений – ––> +. Сильная мотивационная связь + ––> – приводит к склонности решать задачи "на отношения" силами +: впечатляющим поведением, яркой активностью, внешним эффектом. У человека этот тип социального действия охватывает не только физическую активность (пример – характерное игровое и флиртовое поведение при знакомстве и в общении), но также мир вещей: формами действия по + могут быть разного рода подарки, одежда, детали интерьера и т.п. Все эти демонстрации, разумеется, могут иметь место и при слабой связи с , но сильная связь нацеливает демонстрации на решение "отношенческих" задач – привлечь к себе конкретных людей, понравиться им, а также показать свое (обычно позитивное, из-за позитивизма функции) отношение к ним. Мотивационная связь – ––> +, наоборот, включает систему этических оценок при демонстрации : какое отношение выражает партнер своим поведением, выбором стиля одежды, подарков и т.п., не слишком ли вызывающе ведет себя (негативная ищет подвохи). Собственное поведение и внешний вид также оценивается (и дисциплинируется) подобным образом.

Слабость связи ––> выражается в том, что внешняя активность не нацеливается на поддержку и налаживание отношений, а работает "сама на себе", в свое удовольствие; сами же отношения улаживаются каким-нибудь другим образом. Слабость ––> чревата неадекватными выходками из-за невозможности "дисциплинирования" с позиции этики, т.к. она не включается автоматически при "активничании". Слабость информационного блока этика-сенсорика может повлечь за собой неадекватность выбора форм эффекта/активности либо, наоборот, неоправданное "зажимание" последних, даже если те не противоречат нормам социума и отношениям с конкретными людьми.

Интуитивно-этический статический блок –+. По аналогии с сенсорно-этическим блоком, предназначение связи – ––> + – применение смыслов и ассоциаций в решении задач "на отношения". Последние выражаются и управляются не средствами самой и не внешней активностью , а иными средствами, подсказанными базовой ("интуиция возможностей" в применении к межличностным отношениям). Во-первых, здесь входит управление смысловыми нюансами в общении – ими можно очень тонко выражать отношения, на порядок тоньше, чем обычными прямыми квалификациями и высказываниями "в лоб". В общении, доминируемом этим блоком, смыслы и ассоциации направляются в сторону выражения не объективных фактов и связей (как в блоке ), а именно личного отношения, даже в ситуациях, требующих объективности и отстраненности (скажем, в научной дискуссии; аналогично, интуитивно-логический блок может возобладать в личном общении, если у данного человека он сильнее).

Кроме того, информация об отношениях, вычлененная из внешнего потока этико-эмоциональных сигналов, перерабатывается базовой в модели-ассоциации, спонтанно подсказывающие сознанию открывшиеся возможности для изменения отношений в выгодном для актора направлении. Притом способна учитывать не только общие характеристики ситуации, но и личные качества отдельных людей, с которыми придется взаимодействовать и налаживать отношения.

Противоположная связь + ––> – решает обратную задачу "дисциплинирования смыслов" с позиции этики, ограничения коммуникации, сглаживания острых выражений во избежание взаимных обид и во имя хороших отношений. Таким образом дисциплинируются и "подсказки" творческой , часть возможностей для действия выбракуется базовой функцией, если та сочтет их неэтичными (или недостаточно этичными). В этом блоке задачи на запускают базовую даже если никаким образом не требуется выражать свое отношение или считаться с ним.

Для эффективной работы этого блока критически важно качество выбора правильных знаков выражения, владение этических нюансов языка, – иными словами, информационные модели по кроссблоку +– <––> –+. Хорошее владение последними позволяет высказывать отношение не прямо в лоб, а более тонкими и сильнодействующими способами, скажем, легким сдвигом языка общения по совершенно постороннему поводу. Слабость мотивационной связи ––> не позволяет интуиции полноценно включаться в решении "отношенческих" задач; слабость связи ––> мешает учету этических нюансов слов и идей "в реальном времени", что приводит к некоторой этической неуравновешенности суждений и высказываний.

Логико-сенсорный +–. В своей мотивационной основе его функции, как и во всех блоках, оппозиционны друг другу. С одной стороны, + – стремление обозначить себя действием (или деятельностью – у человека эта функция проявляется прежде всего в трудово-профессиональной сфере, но ее основы лежат в этологических программах-демонстрациях [18]), с сопутствующей тягой к перфекционизму, к усложнению действий и детализации контроля над ними. С другой стороны, – – функция "общего удовольствия" (напомним, что по теории Рейнина она позитивная!), без привязки к конкретным биологическим потребностям вроде еды или условий проживания. Как сочетаются в одном блоке принцип удовольствия с трудовой мотивацией, вроде бы противоположные? Вот как. Вспомним, что у животных демонстрации, из которых выросла +, играют решающую роль в распределении и удержании социального ресурса (статусов/ ролей, см. [18]), в т.ч. в половом отборе (классический пример демонстрации – ток у глухарей). Поэтому замыкание демонстраций на функцию подкрепляющего удовольствия – эволюционно целесообразно: оно заставляет особей стремиться к предельному качеству выполнения, поскольку последнее критически важно для оценки демонстрации "аудиторией". Мотивационный блок + ––> – работает примерно так: ощущение общей неудовлетворенности ("Не хватает непонятно чего") даже в отсутствии прямого стимула к действию по + запускает функцию, заставляя индивида действовать. Иными словами, деятельность- демонстрация запускается, как естественная (спонтанная) реакция на неудовлетворенность, хотя ее изначальная этологическая функция гораздо уже и связана прежде всего с социальной конкуренцией.

Зеркальный блок – ––> + работает несколько иначе: он запускает "систему удовольствия" мозга при получении внешнего -сигнала, т.е. при оценке, главным образом, чужой деятельности/демонстрации. Это, скорее всего, субъективно выражается в ощущении красоты (если действие выполнено на должном уровне) или, наоборот, безобразия действия. Адаптационное назначение этой "красоты-удовольствия" – отнюдь не в эстетике как таковой, а в чем-то совершенно ином: в непроизвольном торможении собственной активности индивида, что позволяет ему не тратить энергию впустую против заведомо лучших "демонстраторов"-конкурентов. В случае же негативной оценки подавления нет, наоборот, + может даже активизироваться в попытке "выключить" незадачливого конкурента. Это и есть этологический базис механизма регуляции деловой логики со стороны –.

На механизм "деятельностной красоты" стоит остановиться поподробнее, поскольку он не имеет ничего общего с узкой биологической утилитарностью: напомним, этологический базис + – не утилитарные действия, а сигналы- знаки, формы передачи социальной информации. Можно сказать, что в умении выдавать "красивые" сигналы и состоит мастерство демонстратора, но на самом деле все обстоит как раз наоборот: не "мастер, потому что создает красоту", а "красота, потому что ее создал мастер"! Это, возможно, звучит как софизм, однако "деятельностной красоты" вообще не существует вне критериев мастерства исполнения. И, разумеется, для каждой культуры, вида деятельности, стиля, – свои критерии мастерства, притом меняющиеся во времени и, соответственно, своя "красота". Именно в блоковом взаимодействии – ––> + она и рождается.

В соционической традиции функцию принято связывать с непосредственно действием (вар.: трудовым процессом), но поскольку большинство человеческих деятельностей нацелены на обработку вещей, критерии + "перекочевали" с действий на собственно вещи-изделия. Смотря на изделия, мы оцениваем компетентность производителей/деятелей, их способность выполнить заданные требования. Это и есть одна из форм упомянутой "социализации вещей", только "навешивает" на вещи не правила (как , см.выше), а критерии качества; последние определяют "деятельностную красоту" не только предметов искусства – но и вообще всех социализованных вещей. Кроме того, после воплощения в изделия, в знак-демонстрацию автоматически превращается потребление (!!!) последних. Демонстрацией оно является в самом что ни есть этологическом смысле – как сигнал, которым индивиды обозначивают свои притязания, статус и т.д. Статусными и "культовыми" вещами современный мир просто переполнен (скажем, автомобиль сегодня – средство не только и не столько передвижения, а скорее полового отбора). Значения "вещевых" демонстраций, разумеется, зависят от культуры и образуют информационное наполнение логико-сенсорного динамического блока.

В чем будет проявляться возможная слабость последнего? В направлении ––> слабость срывает запуск + ощущениями общей неудовлетворенности; функция, разумеется, может работать, но лишь "на себя", как инструмент конкуренции и демонстрации положения в обществе. (В сильном же блоке + вообще не может ограничиться этим, человек даже не может мыслить себя без деятельности, безотносительно к его социальным притязаниям.) В обратном направлении ––> слабость блока срывает механизм "тормозящего" удовольствия и (шире) эстетическую оценку деятельностей и их продуктов. Слабость информационной связи выражается в относительной узости понимания информационных моделей и социальных значений, связывающих с миром вещей, – вплоть до возможного неадеквата, скажем, в понимании деятельностной красоты и "крутизны" вещей, уместности их демонстрации в разных условиях, важности этого для данной социальной роли, и т.д.

Этико-сенсорный динамический блок –+. Функция ощущения биологически-ультимативных факторов (голод/сытость, условия проживания и пр.) сцеплена с эмоциями простой формы и позитивной (по признаку Рейнина) направленности, т.е. с прицелом на сближение эмоций в общении. То, что ощущения вызывают эмоциональную реакцию, понятно всем, но здесь важнее, по нашему мнению, возможность социального действия по этому блоку. Пример на уровне этологии – ритуалы одаривания пищей, часто встречающиеся среди приматов и еще сильнее развившиеся у человека (при встрече гостей, на праздниках и т.д.; культурные формы этого типа действия очень разнообразны). Значения по у человека могут нести также вещи – праздничные украшения, подарки, особая одежда (карнавальные наряды, скажем, по типу Деда Мороза) и т.п. Все это – культурное наполнение этико-сенсорного блока.

Мотивационный перенос в сторону ––> – запуск эмоций сугубо сенсорными стимулами: -удовольствия, сами по себе индивидуальные, превращаются в коллективный ритуал, в праздник, веселье, и вообще, в инструмент, работающий на требования , содействуя не физическому выживанию, а эмоциональному сплочению общности. В зеркальной связи ––> , наоборот, сенсорика включается, как ответ на эмоции (свои либо чужие) и в свою очередь начинает их регулировать. Пример – включение -желаний в ответ не на специфическую потребность организма, а на сильную эмоцию (желание поесть сладкое "от нервов", запрос на физические ласки, обнимку и пр.); пример в социальном плане – накормить и приласкать человека, чтобы предрасположить его, развеять негатив.

Обратим внимание на важную особенность мотивационных блоков: базовая функция индуцирует на подчиненную свой признак "позитивизм/негативизм". В блоке – ––> + эмоции включаются, как правило, позитивными сенсорными стимулами (вкусная пища, веселые цвета); в блоке + ––> – сенсорные потребности включаются, главным образом, в ответ на негативные эмоции (+ тормозит грусть, страх и проч.). То же самое можно увидеть в остальных блоках, скажем, + ––> – : деятельностная мотивация включается в ответ на неудовлетворенность; – ––> + "деятельностная красота" – в ответ на совершенное выполнение; – ––> + агрессия – в ответ на угрозу социальному статусу, и т.д.

Слабость мотивационной связи ––> выражается прежде всего в том, что эмоции не запускаются эффективно сенсорными стимулами; слабость ––> – наоборот, в невключении сенсорных потребностей и действий в ответ на эмоцию, требующую подавление. Слабость информационной связи – в неадекватном применении социальных моделей. Из-за этого, скажем, человек может не вписаться в атмосферу праздника даже если и у него сильные – просто принятые обществом ритуалы он видит "не так" или считает их неправильными. Также он зачастую не догадывается, что успокоить грустного или раздраженного человека можно, угостив чем-нибудь вкусненьким, и не придает значения соответствующим культурным формам, и т.д.

Интуитивно-логический динамический блок –+. Его адаптационное назначение состоит в моделировании неявных последствий тех или иных действий, или шире – в моделировании развития ситуации в зависимости от приложенных сил и воздействий. Особый акцент здесь следует поставить на неявность: сугубо наглядные связи "действие-следствие" вроде применения простого инструмента (забивание гвоздей молотком) можно моделировать силами сенсорики и логики, без привлечения интуиции. Мотивационная связь + ––> – заставляет человека смотреть на чужие и свои действия в перспективе, вновь и вновь оценивать их ожидаемые (согласно имеющимся моделям) последствия, шансы на успех в зависимости от ситуации и расстановки сил, а также затраты на достижение намеченных целей. В итоге отбрасываются неперспективные и высокозатратные варианты действий, даже весьма важные по каким-то другим критериям (скажем, как деятельностные демонстрации) и даже если их активно навязывают окружающие. В то же время рефлексивная по своей природе , отобравшая управление у , может мешать последней сосредоточиться на текущий этап действия: она забегает то вперед, то назад, обдумывая будущие шаги (до которых еще пахать и пахать) либо прошлые (а нельзя ли было сделать чуть по-другому?), что отрицательно сказывается на темп работы. Мотивационная связь – ––> +, наоборот, выхватывает перспективные (с точки зрения -моделей) сценарии действия и мотивирует индивида к активной и последовательной их реализации, даже если успех пока что совершенно не просматривается. В итоге этот блок работает на активизацию перспективных действий, а зеркальный ––> – на подавление бесперспективных. Обе связи, однако, в итоге работают на оптимизацию действий и на экономию усилий.

Здесь будет уместно провести сравнение блока –+ с "родственным" +–. Последний, как мы показали выше, нацелен не на оптимизацию усилий, а на удержание высочайшего качества; даже подавление активности в режиме – ––> + включается из-за невозможности конкурироваться по качеству. И здесь придется анализировать знаки функций: почему + блокирована с –, а – с +? Ведь сложные действия тоже имеют свои последствия, неужели их не надо оценивать и моделировать? Разгадку следует искать в этологическом базисе. Важнейшее базисное применение сложного контроля, качества и "крутизны" + – в конкуренции: как было показано в [12], базисные критерии качества близки к критериям оценки танца или гимнастического упражнения. Важнейшее "последствие" действия по + – исход конкуренции по качеству (выигрыш/проигрыш), и вряд ли стоит предсказывать этот исход средствами интуиции: ведь кто лучше и плотнее управляет своей демонстрацией, тот и выигрывает. В этом плане блок + с интуицией просто не нужен и даже вреден, поскольку базис функции состоит из моторных сигналов, а при блоковом усилении интуиции (и, соответственно, подавлении сенсорики) качество исполнения наверняка пострадает. Совершенно другое дело – сигналы полюса –. В [12] они были определены как сигналы-индексы, выражающе намерения индивида не в знаковом, а в количественном виде [18]: пример из этологии – резкое движение, увлекающее за собой соседних особей, либо заставляющее их расступиться без прямого применения силы. Понятно, что результативность такого сигнала зависит от его интенсивности, от выбранного момента, от состояния особей-адресатов (ранг в иерархии, ситуативное возбуждение и т.п.); эти зависимости можно и нужно моделировать средствами интуиции, чтобы знать, в каких условиях действие достигнет цели, в каких – нет, и какой интенсивности действия хватит (в целях экономии сил).

У человека культурные формы деятельностей очень разнообразны, однако сквозь призму – они все предстают в упрощенном виде, в пределе – как чистое количество действия. Универсальный эквивалент последнего – деньги, но тот же смысл несут также затраты труда, энергии, материалов и т.д. Блок –+ наполняется примерно такими сведениями: "Сколько <...> нужно для достижения <...>?" "Сколько <...> можно добыть при наличии заданной <...>?" "Как <...> зависит от затраченной <...>?" "До каких пределов стоит наращивать <...>, если при этом расходы растут как <...>?" – и т.д. Это могут быть вопросы из техники, экономики, науки, военного дела (скажем, маневрирование войсками по заданной сети дорог), вообще из любой области, где действия, факторы и результаты можно измерить количественным образом. (Напоминаем, что кроссаспекты –+ и +– имеет континуально-количественный характер.)

Мы также считаем, что именно действие блока придает -моделям недостающие им в изолированном виде связность и непроизвольность. Дело в том, что "чистая" – это произвольные (!!!) законы изменения, несводимые к простым сенсорным представлениям. "После этого – последует то", "Если имеем <...> – через какое-то время получим <...>", и т.д. (С. Переслегин называет эти модели "динамическими сюжетами".) Истинность модели может быть вообще неопределимой на практике (вроде "если будешь грешить – попадешь в аду"). Важно лишь, чтобы люди принимали их за истинные, что, кстати, в ряду случаев обеспечивает самосбывание пророчества. Однако блок +– связывает ожидаемые изменения с вполне конкретными параметрами, чем существенно уменьшает произвольность -моделей, – если эти параметры, равно как и конечный результат, можно измерить. Разумеется, чем сложнее действия и чем больше факторов влияет на результат, тем сложнее проверить модель ("проклятие размерности"), из-за чего сложные динамические модели даже в науке не всегда можно обосновать.

Исходя из описанного, слабость мотивационного переноса ––> проявляется, как отсутствие деятельностного взгляда на динамические модели: скрытые в них возможности не включают деловую активность, даже если человек хорошо их видит. Слабость блока ––> – в том, что информация о совершаемых и возможных действиях не запускает в должной мере механизм рефлексии, создания и переформатирования -моделей согласно параметрам ситуации. Слабость информационной связи может проявится, как частые ошибки в выборе моделей согласно ситуации; как неспособность либо (иногда) нежелание учесть в должной мере измеримые параметры ситуации –+ при создании и отладки -моделей; как ошибки в переводе интуитивных моделей на язык логики, и т.п.

Этико-интутивный динамический блок +–. Интуиция перемен сцеплена с функцией эмоциональной демонстрации. Для чего предназначен этот блок? Во-первых, для эмоционального отклика на ожидаемое, но пока не проявившее себя событие, в основном, негативного рода ("каркание", из-за негативизма базовой в мотивационном блоке + ––> –). Возбудившаяся в свою очередь начинает управлять ожиданиями – как самого эмоционирующего, так и окружающих, что в ряду случаев может привести к "самосбыванию пророчества". Во-вторых, в мотивационном блоке – ––> + эмоциональный сигнал запускает механизм поиска перспективы, возможных перемен, в итоге найденные модели изменений начинают управлять эмоциями, в основном, в позитивную сторону ("Все пойдет к лучшему!") из-за позитивизма базовой –. По сути, обе версии блока интерпретируют эмоции, как сигналы, предшествующие наступлению важного события. Притом в каждой культуре есть свои представления и нормы о том, на какие последствия какими эмоциями принято реагировать. (Так, в современной Европе эмоциональная буря из-за предсказания гороскопа или "конца света" по календаре майя считается досадным недоразумением; та же реакция на перспективу потепления климата на полградуса или на 5% снижение госрасходов на образование считается священным долгом "прогрессивного человека".)

Кроме того, согласно [12], квестимные информационные кроссаспекты +– и –+ связаны с сигналами-знаками, в т.ч. с речью. Блоковая (точнее, кроссблоковая информационная) связь этих функций придает понятиям эмоциональное значение, вне зависимости от эмоций в голосе говорящего. По нашему мнению, эта связь также дает возможность кодировать эмоции в тонких стилевых отличиях и в игре смыслов. Формы выражения эмоций смыслами (скажем, поэзия) определяются культурой данного общества и эпохи.

Возможная слабость мотивационного блока + ––> – должна выражаться в отсутствии (либо слабости) эмоциональной реакции – но именно реакции, направленных вовне сигналов, т.е. социального действия, а не внутреннего переживания! – на интуитивные ожидания, вне зависимости от их субъективной ценности. Слабость ––> – в отсутствии склонности к мысленному поиску изменения ситуации в ответ на эмоции. Слабость информационной связи влечет за собой неадекватность эмоциональной оценки социальных ожиданий (точнее, принятых культурой форм ее выражения), проблемы с эмоциональным наполнением речи, относительная бедность "сложных" (т.е., кодированных в смысловых и стилевых отличиях) эмоциональных сигналов, редкое и не совсем адекватное их применение.

Вид и количество этих форм, равно как и интенсивность мотивационного переноса, широко варьируются от общества к обществу. Есть достаточно оснований утверждать, что с развитием культуры мотивационный перенос становится интенсивнее и разнообразнее. Как следствие, "изначальная" (по этологическому базису) мотивация все более и более оттесняется "наведенной" мотивацией функций противоположной нальности. В "высоких" культурах и цивилизациях (в т.ч., в современной европейской) это приводит к несколько парадоксальному, но вполне объяснимому негативному взгляду на "изначальную" мотивацию. Так, нынешний Запад почти полностью вытеснил базисную мотивацию вроде бы вездесущей в экономике : обыденное сознание напрочь отказывается воспринять ее действие, как изначально направленное на людей ("обработка людей людьми", по Марксу), оно видит лишь обработку и потребление мертвых предметов (изделий труда). Деньги тоже воспринимаются, как средство обмена вещей, а не воздействия на людей. Хотя если поставить вопрос ребром, вряд ли кто-то будет отрицать наличие этой "темной" стороны денег (и, шире, деятельностей), но она потому и темная, что кажется неким атавизмом, пережитком прошлого; на нее не фиксируется ни средний человек, ни (тем более!) экономическая наука. Соционики тоже "типируют" деньги то в , то в , в зависимости от точки зрения (как средство обладания вещей, либо реализации "обобщенных возможностей"). Подобным образом изначальное значение – о-предел-ение правомочий (т.е., властных отношений) одних индивидов над другими – вытеснено отношениями людей к мертвым объектам (как вещам, так и абстракциям) и таких же объектов друг к другу (в рамках системы). Отношения иерархии отошли к – хотя в [12] было показано, что этологический базис иерархии сугубо рационален и она возникла как раз для внешней регуляции агрессии. К , изначально охватывающей всего лишь аппарат произвольных ассоциаций, отошли "возможности" (наверное, из той же ). Изначальная адаптационное назначение эмоций , как средство воздействия на поведение людей, ныне тоже считается несколько неприличной ("манипуляцией") и атавистичной, вроде приметы плохого воспитания или культурной отсталости. Эмоции не принято считать социальным действием (хотя, опять же, эта их сторона не отрицается полностью), а формой оценки физической либо вымышленной ситуации. Культурой поощряется также применение эмоций, как средство выражения идей, мыслей, в искусстве.

С этой позиции становится понятно, почему взгляды Юнга на логику и этику, как на функции оценки, или суждения (в теории Майерс-Бриггс – Judging), не имеют ничего общего с этологическим базисом рациональности (социальное сигнализирование). Они всего лишь отражают культурное смещение рациональной мотивации в сторону оценки объектов (вещей и ассоциаций), нагруженных значениями. Но даже если и считать это ошибкой, она вполне простительна – ведь именно таким образом работают рациональные функции у цивилизованного человека. Но представления Юнга, взятые на вооружение соционикой, привели к изрядному смешиванию охватов функций и значений аспектов. Иначе быть и не могло, т.к. у одного человека сильны одни блоки, у другого – другие; изучаемая функция (скажем, ) у одних сильно связана с , у других – с , у третьих – ни с той, ни с другой. Это и приводит к существенно разной субъективной картине границ аспектов и функций (в т.ч. у теоретиков соционики, ведь они тоже люди и в их головах тоже блоки), порождая перманентные и бесплодные споры. К удовлетворительному уточнению границ функций нас привел лишь переход к этологии в "нулевом приближении" отсутствующих блоков, с последующим детальным описанием последних.

Но в соционике есть примеры работ, авторы которых докопались до базисной мотивации функций, не ссылаясь на этологию. Один из них – теория подтипов DCNH В. Гуленко [7]. Исходя из тенденции к распределению ролей в группе людей тождественных ТИМов, Гуленко назвал подтип с усилением и доминантным, отметив, что такие люди склонны к навязыванию окружающим своих планов. Подтип с усилением и был назван нормирующим, опять же из-за склонности таких людей ограничивать и нормировать свое и чужое поведение. Иными словами, социальная мотивация рациональных типов у Гуленко получилась примерно такой же, как в нашем этологическом подходе. Ту же картину социальной мотивации рационалов получил В. Таланов [15], основываясь на свою теорию нейрофизиологической природы рацио- и иррациональной систем мозга.

Из описаний функциональных блоков также видно, что их культурное наполнение включает социально признанные и приемлемые формы реализации социальных действий. В терминах классика социологии М. Вебера [3] эти формы (по сути – каналы для относительно предсказуемого воздействия одних людей на другие) называются социальными отношениями. Они включают в себе как мотивационный перенос, так и информационные модели рекомендуемого действия. Пример – трудовые деятельности, вместе с системой разделения труда, квалификации, оценки качества вещей, контроля за выполнением претензий клиентов представляет собой систему социальных отношений (СО) по блоку . Другой пример – СО по блоку включают в себе ряд искусств (театр, поэзия, отчасти музыка), религиозных ритуалов (проповедей) и проч., все они – со своими канонами, формами поднесения информации, требованиями к самой информации и т.д.

Если посмотреть на конкретное общество в динамике, то его развитие можно представить, как процесс инсталирования (или нагнетания?) социальных отношений. С течением времени число последних растет; в распоряжении людей оказывается все больше и больше признатых социумом форм социального действия, а также, все сильнее трансформируется базисная мотивация функций. По какими законами развивается этот процесс цивилизации (по Н. Элиасу)? Нам кажется очень правдоподобным, что здесь можно и нужно воспользоваться гипотезой В. Гуленко о чередовании квадр в ходе истории [8]. Иначе говоря, из начального состояния с небольшим количеством СО (возможно, с перевесом квадры альфа – блоки , ) сначала в обществе экспансируют СО квадры бета (, ), потом – гамма (, ), дельта (, ) и, наконец, снова альфа. Однако эти вопросы выходят за пределами данной работы и будут рассмотрены в другой статье.

Но по мнению В. Таланова, "количество мыслей в голове", длинные самовозбуждающиеся и незатухающие цепочки суждений/ассоциаций, отнесенные нами на счет межфункциональных связей, рассматривается как признак... интуиции [14]. Разумеется, далеко не все эти ассоциативные цепочки имеют отношение к интуиции в узком смысле. Так, уверенное владение информациоными моделями, связывающими сенсорику с логикой (критерии правильности, качества и "статусности" вещей, см. разд.2), подавляющим большинством социоников считается признаком многомерной логики и сенсорики, а отнюдь не интуиции. Хотя эти модели представляют по сути произвольные соответствия-ассоциации, они не интуитивны в узком смысле, и не только потому что соционики так решили (это было бы еще полбеды), а потому что в их обработке функция интуиции не принимает участия (речь идет о функциональных зонах коры, в т.ч. о зоне Вернике). Но мысли, пусть даже на сенсорные темы, и есть мысли; сенсорик может много думать о сенсорике, но может и меньше, по мере мощности своих блоковых связей.

Здесь можно высказать еще одну (пока недоказанную) гипотезу: блоковые активационные и информационные связи, как нейрофизиологическая структура, образуют мотивационную составляющую интуиции. При таком раскладе, сама интуитивная мотивация – это склонность к долгому и затянутому обдумыванию (без разницы по каким функциям!), следствие самоподдерживающегося взаимного возбуждения функций, постоянного перевода информации/мотивации из одной функции в другую, даже если на входе психики новой информации не поступает. (Но оговоримся, это отнюдь не "холостой ход мозга", мы уже показали, что он весьма продуктивен!).

Напоминаем, что в [13] мы привязали ко всем функциям (в т.ч. к интуиции) зоны коры мозга, ответственные за обработку информации по данным аспектам. Однако коре требуется активация подкорковых структур. В [12] мы описали мотивационно-активационные структуры сенсорики и рациональных функций; вопрос интуитивной мотивации остался открытым. Если наша гипотеза верна, интуитивную мотивацию следует привязать либо к межфункционалньным активационным связям, либо к какой-нибудь подкорковой структуре, на нейронные ядра которой все эти связи замыкаются.

Оказывается, в нейрофизиологии уже есть возможная кандидатура на такую структуру, обеспечивающую связность психических функций. Это ассоциативные ядра таламуса, на которые сходятся диффузные связи из всех отделов коры [20] (т.е. из информационных полей всех соционических функций). Кроме того, таламус связан со всеми прочими подкорковыми регуляторными центрами и управляет потоком активации из них к коре. В литературе часто приводится непроверенная пока гипотеза о том, что сам феномен сознания обеспечивается, в первую очередь, таламо-кортикальными связями [4, 21].

Вернемся к описанию связности функций в психике. Определим полную относительную связность психики, как отношение суммарной связности всех блоков к суммарной собственной активности всех функций (кроме интуиции, мотивационная составляющая которой задается как раз полной абсолютной связностью).

Этот параметр проявляет себя примерно так же, как и относительная связность отдельно взятой функции (см. выше). "Высокосвязная" психика "работает" в большей степени по блокам, нежели по отдельным функциям (разумеется, среди блоков и функций есть сильные и слабые, но речь сейчас об интегральной оценке психики в целом). Она относительно более социабельна, мотивационный перенос по связям перевешивает собственную мотивацию функций (опять же, в среднем), культурные формы довлеют над этологическим базисом. И, last but not least, – психика такого рода тратит гораздо больше физиологических ресурсов на межфункциональный обмен информацией и энергией, на сопоставление моделей и самоподдержание "потоков мыслей", чем на работу собственно функций (мотивация + оценка информации). В психике низкой относительной связности, наоборот, доминирует собственная мотивация функций (откуда относительная их "неотесанность" в плане культуры), на это и тратится большая часть энергии мозга.

Однако "слабо связанная" психика выигрывает в плане переключения мотивационной доминанты, поскольку функции в меньшей мере скованы цепями информационного и мотивационного метаболизма; потому и "поток мыслей" оказывает меньшее сопротивление при переключении стимулов и задач. Недаром в восточных психосоматических практиках много внимания уделяется "борьбе с мыслями", их остановке. Мы считаем, что эти практики подразумевают как раз подавление информационного метаболизма, вследствии чего отдельно взятые функции начинают работать "чище" (в особенности – восприятие, но также и свободные ассоциации, т.е. интуиция "в чистом виде", эмоциональный фон, значительно улучшается координация движений).

Активность отдельно взятых функций, как было указано в разд.1, может меняться в широких пределах в зависимости от ситуации и от задач, стоящих перед индивидом. Относительно постоянным является долговременный баланс активности, мотивационная же доминанта отражает всего лишь текущее функциональное состояние психики [5], но не собственно тип информационного метаболизма. Последний, согласно представлениям соционики, является константой личности и не меняется на протяжении жизни (по крайней мере, в зрелом возрасте).

Однако еще в [12] мы отметили, что консервативную, независимую от ситуативных влияний составляющую соционического профиля личности могут задавать межфункциональные связи-блоки. В самом деле, мощность связи двух отделов коры мозга, относящихся к разным функциям, определяется мощностью проводящих путей, соеднияющих отделы либо напрямую, либо при помощью активационных структур подкорки (предположительно – ассоциативных ядер таламуса, см. выше). Но проводящие пути – по сути, аксоны нейронов мозга – структуры устойчивые: они не "размыкаются" при отсутствии возбуждения и не замыкаются заново при поступлении сигнала, они устойчиво соединяют нейроны разных зон вне зависимости от возбуждения последних. ("Размыкаются" они при физических повреждениях мозга, а отдельные нейроны диффузно отмирают в ходе старения). В итоге блоковые связи остаются устойчивыми, несмотря на ситуативное возбуждение отдельно взятых функций; они всего лишь передают (в меру своей мощности, т.е. количества аксонов) это возбуждение функции- "смежнику".

Вспомним, что рассмотренные нами активационные связи передают не конкретную информацию, а неспецифическую активацию. Уровень последней кодируется частотой нервный импульсов [4], этот параметр сигнала не зависит от количества аксонов в проводящих путях. Но чем больше аксонов, тем шире передается активация, тем большее число нейронов ее получает, тем больше паттернов информации "высвечивается" в ассоциативной памяти функции. Можно утверждать, что мощность активационных связей лимитирует количество паттернов опыта, активируемых в реальном времени. Это очень важное понимание.

Кроме того, в нейрофизиологии и нейрогенетике показано, что мощность "дальних" и, тем более, подкорковых нейронных связей, в отличии от близких связей внутри одного и того же отдела коры, зависит в большей степени от наследственных факторов и в меньшей – от опыта и тренировки. Это указывает на независимость (или в худшем случае – на весьма слабую зависимость) мощности активационных блоков от обучения и тренировки в "нормальном" для онтогенеза количестве. Обучение же отражается на развитие собственно функциональных зон, где и записываются паттерны опыта, даже если те касаются не собственно функции, а ее "интерфейса" с соседями. Обмен же собственно информацией, скорее всего, осуществляется прямыми межзональными связями внутри самой коры. Чем лучше (точнее, шире) активированы функции, тем больше паттернов доступно сопоставлению, тем больше информации из одной функции доступна функции-"смежнику" в реальном времени.

Итак, в нашей нейрофизиологической трактовке мощность активационного блока определяет количество "высвеченных", сопоставленных и учитываемых в реальном времени паттернов опыта, вне зависимости от общего количества информации, усвоенной функциями в ходе обучения. Притом параметры информационного метаболизма (= обмена информацией соседными функциями) оказываются следствием метаболизма активационного – или, если хотите, энергетического. В такой трактовке блоки – идеальная кандидатура на роль факторов, задающих размерность функций (по А.Букалову [2], размерность определяет характер работы функции безотносительно к ее натренированности и к накопленному опыту). Ведущий блок психики делает многомерной сразу всю "свою" кроссфункцию (пример: мотивационной связи + ––> – отвечает информационная кроссфункция +– / +–, см. [13]), т.к. эти функции активируют друг друга, интенсивно сопоставляют свои паттерны опыта в реальном времени, активно обменываются информационными моделями. Таким образом многомерность, в классической трактовке являющаяся свойством отдельно взятых функций, в "блоковой" парадигме рассматривается, как следствие сильного блока.

Один из традиционно неудобных вопросов в соционике касается выявления и соотношения устойчивых (консервативных) и изменчивых (подверженных обучению/тренировке) проявлений функций и ТИМа в целом. Среди множества работ, трактующих эту проблему, стоит отметить статью П. Цыпина с любопытным названием "Базис Юнга и подлинный базис соционики, или частичное перепрограммирование соционических функций" [19]. Цыпин утверждает, что перепрограммированию (= тренировке и обучению) в наименьшей степени поддается следующая четверка признаков Рейнина: квестимность/деклатимность, статика/динамика, процесс/результат, тактика/стратегия. Признаки же Юнга, наоборот, наиболее обучаемы и пластичны. Отсюда (по Цыпину) выходит, что типировщикам лучше опираться не на изменчивую и подверженную обучению юнговскую четверку, а на "подлинный базис" из указанных ПР.

Хотя сам факт наименьшей тренируемости именно признаков из "базиса Цыпина" (назовем его так) по-настоящему не доказан, проанализируем их по порядку. Чем выделяются, во-первых, статика/динамика и квестимность/ деклатимность? Тем, что они одинаковы для функций любого активационного блока (взятые в качестве признаков функций, а не ТИМов, см. [16]). Для сравнения, по экстра-/интроверсии и позитивизму/негативизму блоковые функции отличаются. Более того, выше мы показали, что базовая навязывает подчиненной свою вертность и позитивизм/негативизм, т.е. эти признаки являются как бы "несобственными" для информационных функций. Наоборот, квестимность/деклатимность и статика/динамика – собственные признаки как для функций, так и для аспектов [12], а поскольку они совпадают у функций активационного блока – и для блоков в целом. Пересечение этих признаков образует ПР "демо-/аристократы", характеризующий опять же блоки (интуиция с логикой и сенсорика с этикой – "демо-", наоборот – "аристо-").

Признак процесс/результат (ТИМы правых/левых колец) в применении к функциям задается их знаком и отражает направленность связи Эго: из плюсовой функции к минусовой либо наоборот. Описание этого признака у В. Гуленко основано на оппозицию процессов развертывание/свертывание [6]: правые ТИМы, говорит Гуленко, мысленно усложняют ситуацию, левые упрощают. В [12] мы расставляли знаки функций исходя из сложности когнитивных моделей. На уровне нейронной сети сложные модели включают большее число нейронов, простые – меньшее. Учитывая, что блок состоит из функций разного знака, связи передают возбуждение сложной (и объемной) нейронной структуры "плюсовой" функции сразу на несколько более простых структур сопряженной "минусовой" функции (рис.3, слева). Похожим образом в обратном направлении к сложной плюсовой структуре сходятся связи из нескольких простых минусовых структур (рис.3, справа). Это касается как активационных, так и информационных связей. В информационном плане связи первого типа – развертывающие – ведут к усложнению, точнее, разветвлению мыслей, с распадом единых, но внутренне сложных понятий и сюжетов на множество более простых условий/факторов. Связи второго типа (свертывающие), наоборот, сводят множество простых (да и не совсем простых) данных и факторов в единые, но внутренне более сложные единицы мысли – понятия, модели, представления.

Схема 3. Развертывающие (слева) и свертывающие (справа) нейронные связи.

Что касается последнего признака базиса – тактика/стратегия, – Цыпин, ссылаясь на А. Аугустинавичюте [1], понимает его не в привычном для теории признаков Рейнина смысле, а как "...самая глубинная часть интуиции/ сенсорики. По Аушре, тактика тождественна сенсорике, а стратегия – интуиции." [19]. Что это за "глубинная часть", притом, в отличии от "обычной" сенсорики/интуиции, очень трудно поддающаяся переобучению? По нашему мнению, это именно мотивационная составляющая признака, на что указывает и описание признака Цыпиным: "...сенсорик может, нарабатывая интуицию, стать более эрудированным, более склонным к научному поиску или творчеству и пр., но всеми своими делами он будет распоряжаться в тактической перспективе, то есть по принципу "здесь и сейчас". Естественно, и интуит, учась готовить еду, защищать себя и решать другие сенсорные проблемы, все равно рассматривает все происходящее как процесс во времени, изменить это и сделаться "сиюминутным тактиком" он не в состоянии." [19] Однако мотивационная составляющая интуиции, как мы уже показали, рождается за счет блоковых самовозбуждающихся потоков информации и мотивации.

Резюмируя нашу интерпретацию "базиса Цыпина", мы видим, что все его признаки определяются факторами связности: "стратегия/тактика" (= полная относительная связность психики, см. предыдущий раздел), процесс/результат (= развертывающие/свертывающие межфункциональные связи), а также фундаментальные как для блоков, так и для информационных аспектов признаки статика/динамика и квестимность/деклатимность. (По всей вероятности, последние отражают свойства блоковых потоков информации, а не мотивации.) Поэтому, считаем мы, признаки этого базиса так мало поддаются переобучению: блоковые связи консервативны, долговременно устойчивы, они не обладают гибкостью и переключаемостью, характерных для собственно функций.

Постоянство связей-блоков крайне важно в плане фундаментальной теории. По ходу типирования мы неоднократно сталкивались с тем, что мотивационно сильные функции отнюдь не всегда входят в сильные блоки (и наоборот); диагностика может показать, к примеру, сильнейший блок логика-сенсорика при сильной "боковой" (т.е., слабо связанной с прочими функциями) этической мотивации. Каким следует считать такого человека, этического или логического ТИМа? Анализ однозначно указывает: при несовпадении ведущей функции и блока ТИМ следует определять по блоку, сильную же "боковую" функцию – списать на подтип. Основания – консервативность и слабая "развиваемость" блоков (существенное отличие от собственно функций), "блоковая" природа размерности функций (в отличие от наполнения) и признаков базиса Цыпина.

Подчеркнем, что сформулированное правило – не просто ситуативное решение, в какой ТИМ засунуть данного человека с выраженным "конфликтом интересов" функций и блоков. Это фундаментальное для теории положение: им, по сути определяется понятие "ТИМ" на пространстве факторов разной нейрофизиологической природы – функций и блоков. Итак, ТИМ непосредственно формируется ведущим блоком (лишь в случае, если первые два блока в профиле сравнимы по мощности, включается дополнительный фактор в виде собственной мощности базовой функции, "выдвигающей" вперед "свой" блок). Собственная же мощность функций – фактор, изначально связанный с подтипом примерно в виде, описываемом моделью DCNH В. Гуленко. Она вносит вклад в признаки Юнга (в особенности – в темперамент) и, возможно, в другие признаки Рейнина (этот вопрос пока не исследован в должной мере). Но вклад этот именно подтипный, и в соционике это впервые отметил В. Гуленко. Он не только списал часть проявлений темперамента на DCNH-подтип (из-за чего в его системе вылезли "экстравертированные интроверты", "упорядоченные иррационалы" и т.д. [7]), но по сути отказался от рассмотрения ТИМа, как прямое произведение темперамента и установки, и сделал упор на признаки статика/ динамика и процесс/результат, определяющие т.н. формы мышления [6].

Описание блоков и теоретическое отделение их проявлений от свойств отдельно взятых функций стало возможно благодаря развитому нами ранее этологическому подходу к соционике [12]. Тот же подход позволил объяснить сочетания знаков функций в блоках (почему, к примеру, есть блок +–, но нет –+) на основе эволюционной целесообразности работы функций парами.

Суммарную мощность всех блоковых связей мы назвали полной связностью психики. Она определяет общую мощность активационных и информационных потоков в психике (= информационно-энергетического метаболизма). Поскольку "количество мыслей в голове", длинные незатухающие и самовозбуждающиеся цепочки суждений и ассоциаций, в соционике обычно относят на счет интуиции, мы предположили, что мотивационная составляющая интуиции формируется за счет межфункциональных связей. С точки зрения нейрофизиологии, наиболее вероятная реализация блоков – это таламо-кортикальные связи: нейронные пути, диффузно связывающие кору мозга с ассоциативными ядрами таламуса.

В отличии от функций, активность которых меняется в широких пределах в зависимости от ситуации, межфункциональные связи представляют собой статичные, устойчивые структуры, т.к. они не размыкаются и не замыкаются заново по ходу ситуаций. Таким образом блоки ответственны за постоянство типа информационного метаболизма. Мощность активационного блока также определяет количество "высвечиваемых", сопоставляемых и учитываемых в реальном времени паттернов опыта, безотносительно к общему количеству функций. В итоге сильнейший активационный блок придает многомерность всей "своей" кроссфункции (пример: +– / +– для активационного блока +-).

Блоками, а не отдельными функциями, формируются также признаки базиса Цыпина, характеризуемые наименьшей обучаемостью и тренируемостью: квестимность/деклатимность, статика/динамика, процесс/результат, тактика/ стратегия.

Наконец, показано, что при несовпадении ведущей функции и ведущего блока ТИМ следует определять по более консервативному фактору, т.е. блоку; усиленную же "несвязную" функцию следует списать на подтип. Это фундаментальное положение, определяющее понятие "ТИМ" на пространстве факторов разной нейрофизиологической природы – функций и блоков: ТИМ непосредственно формируется ведущим блоком.

Литература:

1. Аугустинавичюте А. Соционика: Введение / Сост. Л. Филиппов. М. – СПб., АСТ, 1998.
2. Букалов А.В. Структура и размерность функций информационного метаболизма. СМиПЛ, 1995, №.2.
3. Вебер М. Основные социологические понятия. //Западно-европейская социология ХIX-начала ХХ веков. - М., 1996. - С. 455-491.
4. Верхлютов В.М. Как и почему возникло сознание (2008).
5. Гуленко В.В. Исчезнуть, чтобы появиться вновь. Функциональные состояния личности. «Соционика, ментология и психология личности», 1995, № 3.
6. Гуленко В.В. Формы мышления. // Соционика, ментология и психология личности, 2002, №4.
7. Гуленко В.В. Теория подтипов: система DCNH.
8. Гуленко В.В. Квадральная эстафета. Силуэты времени через вереницу типов. (1995)
9. Кочубеева Л., Стоялова М. Невербальное типирование. // Соционическая газета, 2004, №1
10. Лытова М.Ф., Лытов Д.А. Многофакторный самосогласованный соционический тест (МТ): предварительные итоги Ч.2. // СМиПЛ, 2004, №6.
11. Миронов В.В. Как определять соционический тип, не задавая вопросов, или тело никогда не врет.
12. Попов И. Базис соционических функций и аспектов с точки зрения этологии и эволюционной психологии (2009).
13. Попов И. Позитивизм/негативизм, квестимность/деклатимность и функциональная асимметрия мозга (2010).
14. Таланов В.Л. Структура признака «интуиты-сенсорики» и его гипотетические когнитивные механизмы (2007)
15. Таланов В.Л. Подробная кластерная структура, когнитивные и физиологические механизмы признака "иррационалы-рационалы" (2007)
16. Трехов А. Признаки Рейнина для аспектов и ТИМов. // СМиПЛ, №2, 2004.
17. Трехов А.В. Знаки аспектов: две точки зрения, одна реальность. // Соционическая газета, 2004, №6 (33).
18. Фридман В.С. Словарь этологических терминов (со специальным уклоном в исследованиям коммуникации животных).
19. Цыпин П.Е. Базис Юнга и подлинный базис соционики, или Частичное перепрограммирование соционических функций. // «Соционика, ментология и психология личности», 2005, № 2, с.17–23.
20. Thalamus (статья из Википедии)
21. Consciousness Studies/Neuroscience 1 (статья из Википедии)